Остановимся еще немного в начале Скорбященской, на ее ближайшей к Волге части и отходящих от нее на восток улицах. Они именовались на планах Твери XVIII века «Предместьем». Для того, чтобы пояснить, где это и что это такое - на плане Твери 1773 года эти кварталы, они более темного цвета, мы еще дополнительно обвели красным. Как видно, это кварталы у Волги и Миллионной улицы за Полуциркульной (Советской) площадью.

Любопытно, как помнили уже в регулярном городе, что именно по Скорбященской шел исчезнувший еще за сто лет до Екатерины II вал и ров городского острога! Предместье бывает, как известно, под крепостью, а крепости тут к тому времени давно не было. С одной стороны действовала инерция, а с другой – каменный город с административными зданиями виделся проектировщикам этакой твердыней, отправной точкой развития. На старом фото этот район охвачен целиком, с пожарной каланчи на углу нынешних Крылова и Татарского переулка (здании пожарной части сохранилось, а каланчи, увы, уже нет).

Не все улицы Предместья сохранились в своем первоначально виде, особенно жаль Рыбацкую, почти уничтоженную еще в 1970-80-х гг., при том, что она практически не пострадала во время войны и отличалась замечательно цельной застройкой. Последний ее кусочек, за банями, занимающий слишком хорошее место на берегу Волги, погиб уже в конце 2000-х гг. О том, что здесь было, теперь напоминает только последний отрезок улицы Салтыкова-Щедрина (Пивоваровского переулка) здесь больше напоминающей старую площадь. Старые дома ближе к Волге, особенно угловой, долго реставрировавшийся, но, наконец, ставший похожим на себя в XVIII веке, в окружении старой зелени, дают представление о застройке нескольких погибших кварталов. Вот это здание (бывшей пивоварни 1780-х гг.):

Улица Рыбацкая (как топоним) – странный реликт средневекового города там, где его даже не ожидаешь. Эта улица в дорегулярном городе начиналась почти у Владимирского моста в кремль, и вела изначально от него к церкви Рождества Христова. В XVIII веке слобода расширилась, удлинилась и улица. Но после 1763 года присутствие рыбаков в Предместье не потерпели. Особняки на набережной принадлежали Демидовым, Коняевым, Строгановым, но никак не тверским рыбакам. А вот улица осталась. Хотя и до церкви Рождества Христова, что в Рыбаках она уже двести пятьдесят лет не доходит. До революции единственной связью улицы и церкви было то, что на ней как раз и жили ее прихожане – давно уже не рыбаки по профессии. На этой открытке вид круглой площади (Детских садиков) и ее окрестностей в начале XX века:

Вместо большинства старых домов и знаменитых «детских садиков» (не имеющих ничего общего с нашими МДОУ - это были скверы на площади для прогулок нянь с детьми из приличных семей), здесь в начале 1980-х гг. поднялись советские административные здания. Старых домов тут теперь №5, в нижней части это XVIII век, №11 - музей Салтыкова-Щедрина, №13 (и дальше к Волге от него все дома – это пивоварня XVIII века). Из погибших особенно ценных зданий следует указать лютеранскую кирху (1840-е) (она стояла на месте киноконцертного зала «на Рыбацкой», а частью на месте западного крыла здания Законодательного Собрания Тверской области).

Для 1970-х гг. вторжение новой архитектуры в святая святых регулярного города было исключительным событием, исключительным, в том числе и по наглости. Поскольку советский архитектор по-видимому, по определению умел мыслить только масштабом кварталов, старая застройка вокруг сносилась также с размахом. Вокруг было сломано так много всего «с запасом», что уже не удивляешься и не ужасаешься ни страшненьким серым фасадам новых зданий, ни выпирающему из красной линии улицы (вопиющий ляп проектировщика!) крыльцу концертного зала. У площади, с тех пор как ее уничтожили как Детские садики, нет имени. Это поразительный факт. Ее именовали и Пушкинской, и Московской, но средний горожанин не назовет ее никак – просто площадь перед ЗС. Ибо у того, у чего нет лица, нет и имени.

С этой безликой площади хорошо видна еще одна «черная дыра» от советского вторжения в историческую Тверь – «рюмка», или «кукуруза» или «одноногая гостиница», которую мыслили построить к Олимпиаде 1980-го года, но не могут достроить и по сей день. Это здание погубило на много кварталов вокруг себя деревянные и каменные домики Предместья и Мещанской слободы. Больше того. После «рюмки» и подле нее любые современные дома, самого издевательского вида по отношению к традиционным формам, смотрятся вполне ничего. Хотя бы масштаб соразмерный историческому. Не могу здесь не вспомнить городскую легенду, одну из последних, созданных в Калинине в конце 1980-х. Якобы архитектор «рюмки», когда узнал, что здание, построенное им, убивает исторический город, а также что стоит она на «плывунах» и фундамент его ненадежен, покончил с собой. В этой легенде, которую я слышал от разных людей много раз, правдива вторая половина. Фундамент гостиницы действительно нестабилен и ради его прочности пришлось проводить очень сложные свайные работы.

…Мы по идее должны смотреть исторический город, и он тут еще есть, и дома есть исключительно интересные, но невозможно их смотреть, не определившись и не привыкнув к этим двум гипердоминантам – Обкому КПСС (зданию ЗС) и «рюмке». А вообще-то на набережной,  в конце Миллионной (Советской), на Секретарской (Крылова), отчасти Пушкинской-Серебряной – жило купечество средней руки и не очень знатное дворянство. По Серебряной в самом конце есть несколько каменных очень старых и уютных домиков XVIII века (№9 – Коровицыных, №11 – Ворошиловых). Вот они, на фото ниже:

Собственно комплекс «Тверского Серебряного сестричества сестер милосердия Красного Креста» (1890-гг.), по которому называется улица (до того по владельцу она была Чирьева), разрушен в конце 1980-х гг., и на его месте стоит здание поликлиники. Оно, правда, пытается дать понять, что за строение было на его месте. Основная часть старого здания была одноэтажным корпусом, а над ним поднимались отдельные двухэтажные объемы. Сравнение со старыми фотографиями показывает всю грубость позднесоветской «подделки» под XIX век – впрочем, никто ничего в конце 1980-х - начале 1990-х и не собирается подделывать. С таким «подделыванием» мы еще не раз столкнемся дальше во время нашей прогулки.

На улице Крылова стоит увидеть ее часть от Володарского до Салтыкова-Щедрина, своей пустотой и какой-то не нашей, но все-таки скукой соответствующей облику центра города эпохи, когда на ней жил отец Ивана Андреевича Крылова, а будущий баснописец был устроен работать подканцеляристом в присутственные места. Улица была расширена против проекта при ее реальной прокладке в конце 1760-х гг.

И в результате на ней живет тоска, подобная той, что бывает от посещения нормальным человеком чиновнического обиталища, несмотря на все достоинства отдельных зданий (например, интереснейшего и неплохой сохранности №12-14, оставшегося от времен детства Крылова).

Или вот есть на этой улице знаменитые в Твери училище имени Карпова – великолепный памятник кирпичного модерна,

а рядом богадельня Аваевых – настоящая игрушка в стиле псевдоготики, с башенками и флюгерами.

Не смотрится! На другой бы улице смотрелись, а на этом чиновничьем проспекте – нет. Насколько отличалась от нее уютом и гораздо большей сомасштабностью с человеком Рыбацкая! Я помню, как был потрясен впервые единством Волги и исторического города, лет пяти-шести от роду оказавшись поневоле в областной детской больнице, занимающей монументальное здание Епархиального женского училища (1898) на стрелке набережной и Рыбацкой.

Хлебая больничный кефир и отчаянно скучая, я, однако, запомнил на всю жизнь как сказку – белый ряд березок по набережной, столетние дубы во дворе больницы, будто игрушечные белые домики на том берегу Волги и, наконец, огромные теплоходы, из окон высоченного третьего этажа видные в совсем другом масштабе, чем с берега. Впрочем, окрестности этого места я оценил чуть позже.

Как настоящий коренной тверитянин я не избежал такого обязательного семейного мероприятия как поход в «бани на Советской» (единственные в Твери уцелевшие исторические бани конца XIX века). Это угол Рыбацкой и Татарского переулка, (он же Банный, а в советские годы Специалистов). По-моему, если человек не был в этом дивном месте, не выходил после окончания всех банных процедур, с юмором и знанием дела описанных в известной песне Михаила Круга, на берег Волги, чтобы понюхать речной свежий воздух и признаться себе, что жить вообще-то стоит, он не имеет права говорить, что понимает Тверь. Добавлю, что там лучшее место для наблюдения ледоходов, в те редкие годы, когда они у нас еще случаются. Большая часть этого вида цела и сейчас, хотя зелени на берегах многовато, а Затверечье изуродовано коттеджами. В каком-то качестве (хотя далеко не прежнем демократическом) имеются и бани на Советской. Но стрелка Рыбацкой! Это беда… И надо-то было просто не трогать с десяток домов, для того, чтобы в самом центре города оставался потрясающий уголок живой старой России.

Но закончить хотелось бы чем-то лучшим. Не так давно, когда на месте уничтоженных старых домов квартала на Рыбацкой стали копать археологи, стало ясно, что именно здесь и находился один из самых известных в ранней истории города Твери монастырей – «Архангельский, что кладутца Борисовичи» (какие «Борисовичи» – Борисовы-Бороздины или Шетневы – не до конца понятно, но и не принципиально сейчас). Его до того пытались локализовать то в районе Элеватора, то у церкви Рождества Богородицы в Ямской слободе, унаследовавшей его престол. Но оказалось, что уже в конце XIII века был оценен этот вид и какая-то особая аура этого места. А может быть, наоборот? Именно здесь встречали тверитяне своих погибших за них в Орде князей, Михаила Ярославича, Дмитрия и Александра Михайловичей, Федора Александровича. И отсюда на руках несли их до последнего места упокоения в соборе. И с тех пор осталось светлая красота этого уголка Твери, все же не до конца убитого современной застройкой.

© Павел Иванов

Продолжение следует...

Читать по теме

• "Genius loci". Часть X. Особняки и деревья