Впервые разговор об уникальных фресках Успенского собора начался тогда, когда, увы, повод к этому был дан настоятелем храма, единолично решивший и за искусствоведов и за общественность в целом, что в соборе (который, нужно отметить, не его собственность), старые фрески не нужны. Общественное мнение в лице журналистов высказало по этому поводу свою жесткую позицию. Началась долгая история... Мы предлагаем здесь статью, опубликованную в газете "Тверские ведомости", первую, поднявшую сложный вопрос на уровень обсуждения.

В Твери настоятель храма уничтожил уникальные фрески

В Италии в средние века ходила такая поговорка: Quod non fecerunt barbari fecit Barberini. То есть: что не сделали варвары, разорившие Рим в V веке, то сделал римский папа Урбан Барберини в XV. А конкретно, сей римский понтифик разломал древний, окованный бронзой свод одной из старейших римских церквей, который пощадили даже вандалы. С тех пор варварство по благословению церковного начальства, к сожалению, не только не ослабело, но и умножилось и расширилось. В наши дни это можно воочию видеть в Твери.

Видит Бог, до конца теплилась надежда никогда не увидеть того разгрома, который пришлось увидеть теперь в Успенском соборе – когда-то главном храме Отроч монастыря в Твери (близ речного вокзала). Но, увы – пришлось. Теперь в этом одном из старейших храмов Твери скоро не будет его главной составляющей: уникальной стенной живописи XVIII века. Погибает она не оттого, что отваливается и шелушится: в таком нуждающемся в реставрации состоянии она могла существовать еще много лет. Ее даже не забеливают, даже не заклеивают и штукатурят, как делается в нормальных условиях и в нормальных приходах, у которых нет денег на реставрацию. Штукатурку счищают до кирпича, на кирпичи закрепляют сетку и заново штукатурят стены. Это делается по инициативе настоятеля Успенского собора игумена Петра (Танашкина).

Успенский храм был возвращен епархии в середине 1990-х гг. Многие тверитяне хорошо помнят первого настоятеля храма, отца Владимира Лебедева, человека, при всех его отдельных недостатках, искренне верующего, любившего и храм, и его историю. На рубеже веков из Краснодарского края приехал новый настоятель Успенского собора – Петр Танашкин, тогда еще просто священник. Желание сбить все казавшиеся ему ненужными росписи возникло у него сразу. Когда его прямо предупредили о ценности росписей, он заявил: «Вот бы к тысячелетию христианства сбить все это и сделать под Софрино»! (Для мало знакомых с церковной темой, Софрино – это основной завод церковной утвари Московской патриархии, к сожалению, в наши дни его продукция стала нарицательным наименованием дорогого безвкусия.)

Но сразу все сбить отец Петр не решился. Потихоньку уничтожил незаметные для посторонних росписи алтаря, где погибла барочная лепнина середины XVIII в. и великолепная композиция «Христос на престоле». К остальному он подступался не один год. Несколько лет шли «раскопки» под полом собора, где в 1980–1990-х годах были вскрыты остатки храма XIII века. Пока под полом уничтожались фундаменты столбов 1290-х годов, до росписей руки не доходили. Но гидроизоляция выкопанного подвала у отца Петра то ли не удалась, то ли и не возникло желание ее делать, так что придел в подполе в фундаментах древнего собора не состоялся. Зато, наконец, осуществилась в этом году давняя мечта отца настоятеля – ветхие росписи, помнящие святителей Тихона Задонского, Филарета (Дроздова), Серафима (Чичагова), Фаддея (Успенского), а также многих настоятелей, например, знаменитого духовного писателя XX века, впоследствии митрополита Вениамина (Федченкова), наконец-то были уничтожены.

«Что вы понимаете в живописи? Что вы понимаете в реставрации? – гремел отец Петр, не проявляя, кстати, никакой монашеской скромности. – Где вы видите здесь живопись? У меня есть благословение епархиального управления ее сбить, и вы мне не указ. Штукатурка отходит от стены, и ее нужно снимать».

Может быть, и можно, и нужно было бы ее снимать – если бы это была советская штукатурка. Но не штукатурка же XVIII века! Да еще единственная в Твери штукатурка с живописью XVIII столетия!

Логика отца Петра, которую он внушил и прихожанам, следующая: за девять лет его в Твери никакой государственный орган денег ему на реставрацию не принес, а значит, государству памятник не нужен, а значит (вот тут интересный ход мысли), можно с ним делать все, что заблагорассудится. Якобы и Путину он уже письма писал, и Грызлову. Комитет по охране памятников каждый год только обещает, а ничем не помогает. А раз нет денег, то и терпения тоже нет: давай, ломай все. Нет памятника, нет и проблем.

В заключение и ради справедливости надо сказать, что объединять отца Петра и всю Церковь или даже всю Тверскую епархию не стоит. Мне лично знакомы многие священники, настоятели и настоятельницы монастырей, которые горой стоят за малейшие обломки старины, уцелевшие в их храмах от разорения. Действительно, наши храмы - это «осколки Руси», почти единственные (кроме музеев еще) хранители великого духовного достояния, оставленного нам предками. Но, к сожалению, наша современная Церковь действительно больная. Она больна своим застарелым культурным невежеством, идущим еще с дореволюционных времен. Я не удивляюсь, что отец Петр не одинок в своем глубоком равнодушии к тому, что он воспринял в чужом для него городе и чужом для него храме. Но просто монашеская и обычная совесть должна же быть у человека! Если в законе об охране памятников (а Успенский собор – памятник федерального значения) прописана ответственность вплоть до уголовной за умышленную порчу памятников истории и культуры, то, наверное, просто из элементарных правил воспитанности надо уважать закон. Иначе не стоит обижаться на те беззакония, которые творили с церковью в не такие уж давние времена. Или мы хотим, чтобы эти времена вернулись?

* * *

Ната Майорова, старший научный сотрудник Тверской областной картинной галереи: «Успенский собор – один из самых ценных памятников истории и культуры Твери. Он построен в 1722 году. После закрытия монастыря в 1920-х годах разорен и передан под государственные учреждения. В 1979 году собор был передан областной картинной галерее под выставочный зал. А ранее в нем в крайне стесненных условия располагался Государственный архив Калининской области. Интерьер был разделен на два этажа. Балки вонзались прямо в живописные панно. Поэтому уже тогда было мнение, что живопись погибла.

Но наш директор, ныне, к сожалению, уже ушедшая из жизни Валерия Федоровна Гершфельд, всегда верила в этот памятник. Она предварительно определила живопись как произведение тверских мастеров второй половины XVIII века. Ей удалось, написав множество писем, добиться того, чтобы живопись была поставлена на охрану. К сожалению, рабочие, ставившие реставрационные леса, безжалостно испортили часть композиций, выдирая балки из стен. Но большая часть их уцелела. Пробные расчистки, проведенные мастерской «Союзреставрация» (под руководством реставратора Валерия Филатова), подтвердили, что живопись живая, несмотря на ее нынешний полностью потемневший вид. Удалось узнать, что во второй половине XVIII века в храме работали Семен и Николай Крыжовы, Матвей Мамкин, Иван Монин, иконостас золотил Василий Глазухин, а стенные росписи делал тверской художник Матвей Емельянович Челповской. Сначала он был крепостной помещика секунд-майора Александра Феодоровича Шишкова, а потом, 1790–1800 годах, выкупился и числился уже купцом. Он подписал «в соборной церкви всю внутренность».

Уже были готовы документы на реставрацию храма еще в 1980-х годах. Но из-за археологических раскопок, которые начались в 1983 году (Елена Хворостьева, Артур Галашевич), пришлось вносить изменения в проект. Затем собор раскапывали Валентин Булкин (ЛГУ) и Алексей Салимов в начале 1990-х. Кроме остатков храма XIII века, кстати, древнейшего каменного храма Тверского княжества, было обнаружено большое количество маленьких обломков фресок и множество надгробных плит XV– XVI веков. Никто толком не успел тогда заняться научным описанием и этих находок, и стенной живописи. А потом в 1990-х годах храм передали епархии. С тех пор мы узнаем только, что что-нибудь в нем в очередной раз уничтожено…»

Павел ИВАНОВ

P.S. В областной прокуратуре, куда мы обратились с заявлением о вопиющем случае современного варварства, нам пояснили, что заявление передано в Заволжскую районную прокуратуру города Твери и в ближайшее время будет осуществлена проверка действий прихода в отношении памятника. Об ее итогах мы обязательно сообщим.

У тверских ученых, реставраторов и искусствоведов, которых мы успели оповестить о происходящем, сообщение об уничтожении росписей вызвало настоящий шок. Все сначала не могли поверить, что такое в Твери вообще возможно. Затем реакция их на это известие была одинаковой: «К сожалению, такое отношение к памятникам в наши дни не редкость. Жаль, что мы видим это со стороны Церкви».

Читать по теме

• Ответ прокуратуры и епархиального управления
• Три года. В память об интерьерах Успенского собора...