В преддверии 9 Мая, под треск фанфар, очередной раз хочется обратить внимание на места и памятники в нашей Тверской области, которые реально хранят следы боев. Сделайте усилие, если у вас есть время в наступающие выходные, выберите время, побывайте, посмотрите на них. Дотроньтесь до живой истории. Это полезнее, чем смотреть телевизор.

Да, сразу оговоримся. Мы не затрагиваем здесь памятники-скульптуры, памятники-монументы на братских могилах и т.п. – хотя многие из них замечательные, но поскольку все они появились после войны, речь не о них. Этот пост – инструкция по подлинным свидетельствам войны, таким, которые можно реально увидеть, не забираясь в глухую глушь. Большинство этих объектов не охраняется никак, охрана им – только наша с вами совесть. О некоторых из них мы уже писали. К сожалению, далеко не обо всех. Процесс описания – не быстрый, но хотя бы пунктиром обозначим главные из них.

Тверь 

Здесь стоит обязательно увидеть несколько объектов, без которых память о войне в «городе воинской славы» будет выглядеть несколько абстрактно.

1.Окопы и противотанковый ров в Первомайской роще. О них здесь можно прочесть подробнее. Это – памятник недолгой и трагической обороне города в октябре 1941 года.

А на противоположном берегу Волги – 2.Окопы и позиции зенитной артиллерии в Комсомольской роще – памятник боям за город в том же октябре 1941-го и обороне железнодорожного моста в 1942-1943-м.

О них - здесь. НИЧЕГО из этих объектов законодательно не охраняется. Что до рощ, то они охраняются только как ООПТ, и то без определенных границ этих зеленых территорий (что это означает на практике, мы уже знаем – наш ДСК, застраивающий Бобачевскую и Комсомольскую рощи, это показывает ежедневно).

3.Паровоз "Эм" на станции Тверь. Этот объект, хотя и охраняется, но состояние его откровенно неважное. Машина требует реставрации. Именно этот паровоз, что достоверно подтверждено, водил составы по «коридору смерти» из Шлиссельбурга в Ленинград в 1943 году. Рекомендуем для чтения известную книгу Н. Конарева «Железнодорожники в годы Великой Отечественной войны». Читать удобнее здесь. Поскольку текст достаточно объемный, фрагмент процитируем: вот в каких передрягах был «наш» паровоз.

«Обогащались боевым опытом, вырабатывали свою тактику вождения поездов локомотивные бригады, научились маскироваться, обманывать врага, выходить победителями из труднейших положений. Отправляясь со станции Поляны в сторону Шлиссельбурга, они знали, что до 30-го километра доедут спокойно: линия здесь тянулась среди высокого леса. Но на 30-м километре лес кончался и начиналась поросшая мелким кустарником поляна. Следуя через лес, машинисты набирали высокую скорость, а по выходе на открытое место закрывали регулятор. За это время уголь в топке прожигался так, что не было дыма. Без дыма и пара паровоз шел до следующего километра, где начинался уклон, и состав мчался несколько километров по инерции. Затем приходилось открывать пар. Увидев его, фашисты сразу же открывали огонь. Снова приходилось сильно разгонять поезд, закрывать регулятор и какое-то расстояние следовать по инерции. Гитлеровцы, потеряв ориентир, прекращали огонь, пока не обнаруживали цель. А машинист без устали повторял свой маневр.

Вражеские артиллеристы применяли против поездов коварные приемы. Завидев приближающийся к 18-му или 17-му километру поезд, они открывали упреждающий огонь по 16-му километру. Расчет был простой: с разгона - поезд шел под уклон - состав попадет под огонь или потерпит крушение на разбитых снарядами рельсах. Выход в этой ситуации только один - идти вперед, максимально проявляя бдительность. И машинисты вели поезда. Но далеко не всегда заканчивались победой поединки с врагом.

Противник, отлично понимавший значение дороги, не жалел огня, чтобы ее разрушить, задержать движение поездов. Взятые в плен фашисты на допросах рассказывали, что гитлеровское командование установило: за каждый подбитый локомотив на линии Шлиссельбург - Поляны артиллеристы и летчики представляются к железному кресту.

Огнем противника много раз выводились из строя мосты через Неву. Восстановители 9-й отдельной железнодорожной бригады, горем 10-бис и 3-бис каждый раз быстро восстанавливали движение по ним.

Командование фронтом распорядилось перебросить тяжелую береговую артиллерию к невским мостам. Поставили задачу: прикрывать мосты от артобстрелов противника. В июне береговая артиллерия вела огневую «дуэль» с врагом при каждом обстреле мостов. Через несколько дней обстрел мостов прекратился - фашистские орудия были подавлены.

А число поездов все росло. За 1943 год по Шлиссельбургской трассе проследовало более шести тысяч поездов. Из них 3105 - в Ленинград и 3076 - из Ленинграда. Город получил по железной дороге 4 миллиона 442 тысячи тонн различных грузов. Продовольствия при этом доставлено 630 тысяч тонн, угля - 426 тысяч, дров-1,4 миллиона, торфа - 725 тысяч тонн. Значительно увеличились перевозки для нужд Ленинградского и Волховского фронтов. Это наряду с перевозками по сухопутно-водной трассе дало возможность снабдить наши войска всем необходимым для проведения наступательных операций».

Отдельно о пушках и танках. В Твери стоит танк Т-34-85 на выезде из города в сторону Ленинградского шоссе, 122-мм гаубица на Бежецком шоссе и

4.Две дивизионные пушки ЗИС-3 у Суворовского училища. Танк и, по-видимому, гаубица – поздние. Но пушки – реальные военные, выпуска 1942-1945 гг.

К сожалению, нет свидетельств об их боевой биографии. У Суворовского училища они появились поздно, в 1966 году, сменив более ранние и смотревшиеся тогда уже совсем старомодно еще царские трехдюймовки на старых лафетах.

Ржев

В этом многострадальном городе так много зримых свидетельств минувшей войны, что указывать какие-то специально – сложно. Но, пожалуй, стоит посмотреть (оно легче всего ищется)

1. Здание железнодорожного училища (1910) на Ленинградском шоссе, 25 Собственно, это то, что видел И. Эренбург и описал в очерке «У ржевского леса». Корпуса на предыдущем военном фото - расположены по соседству (Ленинградское шоссе №№27-31) (меньший («подполковник»), больший ("полковник") - это так называемые "Калининские дома" (они восстановлены и на них следов войны не видно). Но, возможно, меньший корпус - это именно здание училища.

«Зарядили дожди; вопреки утверждению редактора «Правды», они казались желтыми, даже рыжими. Что может быть тоскливее в осеннюю пору, чем тверские болота с грязным небом, с пестрой лихорадочной листвой, с засасывающей хлябью дорог. Машины буксовали, и с отчаянными криками «раз» их пытались столкнуть с места. Кое-где дорога была устлана срубленными деревьями, и замызганные «виллисы» подпрыгивали, как раненые птицы…

С одного из бугров можно было разглядеть Ржев; от него мало что оставалось, хотя издали он казался обыкновенным живым городом. Наши заняли аэродром, а военный городок был в руках немцев; все время я видел два жилых корпуса – тот, что повыше, солдаты называли «полковником», второй – «подполковником». Часть пригородного лесочка была полем боя; изуродованные снарядами и минами деревья казались кольями, натыканными в беспорядке. Земля была изрыта окопами; как волдыри, взбухали блиндажи. Одна воронка переходила в другую».

Лучше оценить накал боев в городе можно, если зайти за этот дом. Его северо-восточный угол (откуда велся советский обстрел) разбит и восстановлен после войны (он виден по более неряшливой и светлой кладке). Тут же и многочисленные следы осколков и пуль (советских по большей части).

Из многочисленных объектов-мемориалов для туристов лишь немногие действительно стоят того, чтобы их увидеть. Почти вся техника – послевоенная. Но

2.Противотанковая пушка ЗИС-2 на Соборной горе – редкий у нас в области образец настоящей полевой артиллерии, пусть и завершающего периода войны.

Кроме того, в области - это единственный экземпляр. Эти пушки появились как реакция на появление у противника тяжелых танков (появились ЗИС-2 еще в 1941 году, но в серию пошли массово только с лета 1943-го). Поскольку под Ржевом у немцев тяжелых танков не было вовсе, необходимости именно здесь иметь такие орудия в Красной армии не было. Но достать для памятника 45-мм или 76-мм орудие типа УСВ или Ф-22 (которые точно были в боях здесь), в 1960-х гг. почему-то захотели (не смогли?) Однако пушка боевая. Можно оценить хотя бы само орудие – с клеймами на шинах Ярославского завода.

Увы, постамент, с подписью и стихами – из разряда "фантазий на тему".Но это – характерная ситуация для советской монументальной пропаганды в провинции. Мало того, что на эту кручу над Волгой советские пушки так и не удалось выкатить до ухода немцев из Ржева, так помещенные на постамент стихи изначально относились к матросам, и вообще, не ржевским, а севастопольским (что и следует уже из рифмы): «Здесь кровью речные омыты откосы, Здесь дымом пропитан бетон батарей, Здесь курс на бессмертье держали солдаты В боях за свободу Отчизны своей».

Взято из:

Родной Севастополь

Заря засияла над Крымской землею,
Над морем рассеялся сумрак ночной.
Белеет на взгорье, над синей волною,
краса Черноморья, наш город-герой.

Лазурные бухты, жемчужные горы,
Высокий, далекий огонь маяка.
Эх! Черное море, широкое море,
Родной Севастополь - любовь моряка.

Здесь кровью святые омыты утесы,
Здесь славой овеян бетон батарей,
Здесь курс на бессмертье держали матросы
В боях за свободу Отчизны своей.

Идут корабли в черноморском просторе,
Матросская песня над бухтой звенит, -
Ты наше навеки, широкое море,
Свободу твою черноморец хранит.

(Сергей Алымов)

(подробнее дискуссия о надписи здесь, откуда мы взяли и часть фотографий)

Но среди ржевской мемориальной техники есть один подлинный и уникальный объект такого рода. Это –

3.Паровоз, точнее, половина паровоза «Су» выпуска 1935 года (так называемой «третьей» серии).

Паровоз (когда он был паровозом) – красивейшая и одна из лучших советских машин, пассажирский локомотив. Если бы его не порезали, он мог быть таким - (это нормальный памятник в Эстонии):

Но его почему-то не стали водружать на пьедестал целиком, оставив только обрезок. Опять-таки – характерная черта позднесоветской монументальной пропаганды, очень мало заботившейся о подлинности. Участие ржевских железнодорожников в восстановлении разрушенного хозяйства – бесспорно. Но стоит паровоз неудачно. Его место – у вокзала Ржев-1, а не на улице Мира, почти у вокзала Ржев-2, служившего немцам для подвоза подкреплений и боеприпасов. А еще лучше местом памятника мог бы стать пост «133 км» на дороге Торжок-Ржев (в 3 км от Ржева). Именно туда задним ходом от Торжка подавались составы, разгружались, обратно загружались раненые – и под постоянными обстрелами и налетами шли в Торжок. Что там было, до сих пор свидетельствуют вот эти березы у моста через Тьму (Торжокский район), буквально разрубленные взрывами, но выжившие и приобретшие характерный «канделябровый» вид.

Именно станция Торжок вынесла всю тяжесть снабжения нашей группировки под Ржевом, именно его железнодорожники совершили подвиг. Через Торжок шли составы на Кувшиново-Соблаго и далее по Бологое-Полоцкой дороге на Великие Луки. Именно эта дорога стала той артерией, благодаря которой освобождение Великих Лук в январе 1943 года вообще состоялось. Но Торжку и его окрестностям никакого паровоза не досталось…

4.Окрестности Ржева, особенно в части руин церквей, очень ярко свидетельствуют о том, что здесь происходило. С военной точки зрения они свидетельствуют об очень низкой тактической подготовке советских войск в тот период: наступать эффективно получалось лишь тогда, когда артиллерия превращала вражескую передовую в кратерный пейзаж (причем немцы довольно эффективно противодействовали такой тактике). Чем дольше шла война, тем точнее и эффективнее работала наша артиллерия, тем выше было мастерство пехоты. Но под Ржевом до совершенства было еще далеко. Тяжелая артиллерия лупила часто «в белый свет», штурмовых пушек пехоты не было или было недостаточно. Вот и видим ужасающую картину разрушений, но при этом – эффект от этих бомбардировок был в разы меньшим, чем в конце войны.

Стеснялись этого или не хотели напоминать о войне, но многие руины дополнительно довзрывали после войны. Обратим внимание на некоторые. В частности, это храмы на речке Бойне – в Никольском погосте

и Ильинском (Пребраженском) погосте

а также церковь в бывшем селе Воробьево.

Назовем еще взорванную после войны, но из-за поздней прочной постройки колокольни, в нижних частях устоявшую церковь в Митькове.

Никольская церковь и Сретенская церковь в Воробьеве интересны тем, что показывают, какой силы артобстрел вынесли здесь воевавшие. В храме на Бойне северо-восточный угол разбит советской артиллерией, в Воробьеве - вся западная часть уничтожена немецкой. Немцы методично обстреливали Воробьево в течение года. Спасло это здание только то, что обстрел был большей частью минометным. Это село знаменито тем, что именно здесь воевал Вячеслав Кондратьев, автор непревзойденных по художественной силе «ржевских» рассказов. Они доносят до нас живые голоса участников тех боев 1942 года. Изуродованные храмы – зримые подтверждения правды сохранившихся описаний войны.

Кроме церквей, очень яркий памятник войны – усадьба Знаменское, наш плацдарм на правом берегу Волги, буквально изрытый окопами и воронками. Он исследуется постоянно разными поисковыми экспедициями. Но плотность истории и трагедии в этом месте так высока, что изучать это место можно будет еще долго – каждый метр этой земли у обрыва Волги расскажет о каком-то (чаще трагическом) событии сентября 1942 года.

Есть еще место, которое стоит посетить в Ржевском районе, несмотря на почти полное отсутствие "зримых" свидетельств. Это – знаменитое Полунино. Оценить это пространство в полной мере трудно, хотя мы чрезвычайно советуем посетить музей в этом селе – один из лучших в Тверской области по богатству собранных там материалов, посвященных именно сражению на этом участке летом 1942 года. Впрочем, и в деревне кое-что вам покажут, если попросите, например, дома и сараи, переделанные из немецких блиндажей - они стоят рядом с музеем.

Масштаб боев оцените хотя бы по снимкам из космоса. Сама местность не особенно-то и велика. Но здесь на десятке квадратных километров наши положили за две недели августа 1942 года порядка пятнадцати тысяч человек. И здесь погибло, по-видимому, не менее трех тысяч немцев (по их меркам 1942 года – это большие потери).

Основные потери наносились артиллерией. У той и другой стороны ее было здесь предостаточно. Окопы у деревни Дешевки (они на обратном скате этой высоты – буквально перепаханы воронками). Характерный "кратерный" пейзаж, не заросший и через семьдесят лет.

Вероятнее всего, здесь работала и советская, и немецкая артиллерия. Участок, по котором около двух недель шли атаки на Полунино и Образцово (квадратом на плане).

Сама «высота 200», за которую принесены такие жертвы, распахана и мелиорирована. Но вдоль дорог местность, где после войны были луговины, до сих пор хорошая иллюстрация, какой вал огня здесь обрушивался на атакующих.

В общем, место очень подлинное, хотя сама «высота 200» недавно оформлена (не очень удачно), а танк при музее – единственный образец у нас танка ИС-3 (это подарок от маршала Виктора Куликова, последний по времени постановки у нас танк на постаменте – он появился в 1989 году) - конечно, не воевал (выпуска 1945 года). Этот музей и танк - на заглавном фото. Впрочем, смотреть там нужно не на самодельные кресты и оградки, а на сам ландшафт - обзор в хорошую погоду потрясающий.

Павел Иванов. Продолжение следует