29 Февраля

2016

Во времена не столь уж отдаленные, но кажущиеся совершенно невероятными, то есть лет где-то тридцать назад, Тверь представляла собой довольно типичный и, в общем-то, для туриста скучноватый областной центр, в части сохранения наследия однозначно проигрывавший и Ярославлю, и Вологде, и Новгороду, и Смоленску. В ту пору почти все эти города имели средовую застройку примерно одинаковую, с советскими сталинскими центрами, с непременными (часто очень колоритными) базарами в окружении огромных слободских районов, с палисадами, наличниками и прочей сельской красотой. Рядом повсеместно начинали расти и образцовые панельные кварталы, но до поры до времени они напоминали редкие базы только что высадившихся инопланетных захватчиков. Центры городов в ту пору можно было сравнивать по числу выдающихся архитектурных объектов – и тут Калинин отличался досадной нехваткой церковных доминант. В ту пору я вообще не представлял себе, что такое «средовая застройка» и, тем более, не понимал, что в ней ценного. Единственным предметом, достойным внимания охраняющего госоргана, я полагал дорогие сердцу всякого любителя русской старины церковные здания и страшно досадовал, что в Твери их мало.

Впрочем, мало их было не везде. Было одно исключение. Там, куда не дотянулись заводские корпуса промышленных предприятий, куда не дошла каким-то образом панельная застройка 1970-1980-х, оставался район, манивший вертикалями пусть и подрубленных, но все еще гордых церковных куполов. Это – Затверечье (ниже - моя фотография его 1992 года).

Последний из четырех городских посадов, устойчиво населенный вряд ли ранее конца XIV века, этот район всегда был известен как городская окраина. Даже в XX веке его продолжали называть «Азией», имея в виду его отдаленность от благородного городского кремлевского центра – с ним Затверечье не имеет никаких общих видов. Невысокий район с невысокими церковными вертикалями не претендовал быть «самым-самым» в Твери, оставаясь тихой, почти деревенской окраиной ее вплоть до 2000-х годов. Среди маленьких домиков, очень больших пустырей, остававшихся еще со времен военного разорения, тут стояли четыре сохранившиеся церкви, а от пятой (Воздвиженской) тогда оставался еще кусок притвора, включенный в объем керосиновой лавки. Сохранность была для Твери образцовой – четыре из пяти бывших до 1917 года храмов. Учитывая, что Воздвиженская церковь и не была никогда ниоткуда видна, сохранность силуэта района была замечательной.

Мы еще посвятим специальную главу затверецким памятникам (ни один другой район Твери не имеет такого любопытного набора не парадной, а именно обычной рядовой жилой застройки). Начнем же рассказ о Затверечье именно с того, что в нем самое ценное, даже, можно сказать, бесценное: его панорамы.

Этой панораме отчаянно не хватает исторической иконографии. Не сохранилось ни одного вида Затверечья ранее конца XIX века. Тверской краевед Александр Виноградов, предполагал, что вид Затверечья - то есть стрелка Тверцы и Волги - запечатлен на рисунке Твери А. Мейерберга. Основание для этого дает впадающая слева на рисунке река, подписанная как "Тверца". Но, к сожалению, если допустить, что перед нами - вид Затверечья, то надо допустить что Загородскую часть художник не увидел вовсе. Скорее устье Тверцы на этом рисунке - лишь помета, напоминание, что город стоит близ устья Тверцы. Однако и позже уже русские художники не баловали эту часть города вниманием. Нет ни одного изображения колокольни Екатерининской церкви до ее реконструкции 1870-х гг., когда она приобрела известное нам и воссозданное (пусть и чуть-чуть не в тех пропорциях) шатровое завершение. Очень скуден ассортимент открыток – их всего примерно десяток. Видимо, в Твери хватало других панорам, чтобы заниматься специально этой, довольно рядовой и неброской.

Все говорит за то, что Затверечье как городской вид оценил и «открыл» С.М. Прокудин-Горский в 1910 году. Видимо, потребовались два условия – свежий «незамыленный» глаз и достаточно мощная оптика (таковая была тогда только у «царского» фотографа) – потому что для обычного глаза с южного балкона Старого моста эта панорама достаточно мелка.

В советское время добавился еще один очень важный фактор – появилась видовая точка на Новом мосту (вместе с мостом). Она приблизила затверецкий букет храмов, счастливо избежавших уничтожения в 1930-1960-х гг., к обычному, не вооруженному «тяжелой» фото- и видеотехникой зрителю. (Ниже моя фотография - примерно 1991 года).

«Вид Прокудина-Горского» просуществовал ровно сто лет и три года. А именно до 2013 года, когда его убила новостройка на улице Маяковского, 31 (привет «Тверьгражданстрою» и особенно «Абдуллаеву Сардару Сулейман оглы» (основному учредителю данного застройщика - в Твери это хорошо известное лицо). Панорама за сто лет не оставалась вовсе неизменной, но она только выиграла с появлением вертикали Речного вокзала. Деревья, скрывшие безобразные хрущевки набережной в Заволжской части, к счастью, не поднялись выше стройных вертикалей церквей, которые уцелели здесь все, кроме теплой церкви Отроч монастыря (вместо нее как раз и построен Речной вокзал).

Годах, наверное, в 1970-х лучшая часть городской интеллигенции начала прозревать, что если в Калинине и можно еще что-то старинное демонстрировать, то, пожалуй, именно этот вид.

Как раз на фоне Екатерининской церкви прощается с Тверью герой Юрия Никулина в пронзительном финале фильма Ролана Быкова «Чучело» (1983). Именно вид на Затверечье стал тогда визитной карточкой старой Твери, не погибшей, но живой и настоящей в скучном советском Калинине.

К 1970-м годам, будем откровенны, от былого Затверечья оставалось немного (о причинах этого мы поговорим в следующей главе), но, к счастью, и появилось немного. Очарованием почти нетронутого советской застройкой района, подернутого легкой романтикой малоэтажной старой России, вдохновились многие художники. Но из всех нужно назвать одного – Всеволода Сергеевича Солодова (1930-2011).

Его этюды 1970-1980-х гг. (сейчас вся его коллекция - свыше 70 полотен - хранится в тверском объединенном музее) запечатлели Затверечье таким, каким оно было и двадцать и даже, отчасти, и тридцать лет спустя. «Будем нашим общим сердцем беречь старую Тверь, чтобы ее света хватило надолго», - завещал нам старый художник. Увы, мы не выполнили его завещания.

Уже на первых выставках работ Солодова в начале 1980-х гг. закипели шумные споры – у строителей и в СССР никогда не было никакого пиетета перед всей этой романтикой малоэтажной застройки, пусть даже в качестве «среды» к безусловным памятникам. Но тут наступила перестройка и на время романтики победили. Сравним два абзаца разделов «Заглянем в будущее» из путеводителей «Город Калинин» в двух редакциях. Сначала в редакции 1983 года:

«В Затверечье вдоль низкого берега Волги перед началом застройки будет намыт широкий пояс грунта. Здесь зеленой лентой протянутся бульвары. За  ними хорошо будут видны со стороны реки архитектурные памятники и дома небольшой этажности, а дальше своеобразным амфитеатром поднимутся 12-14-этажные здания». («Город Калинин», 1983. С. 170)

А вот так начали юлить те же авторы после того, как солодовские этюды стали событием культурной жизни города:

«Не отвернулось, смотрится в Волгу старое Затверечье. Чтобы обновить его, начать здесь застройку, необходимо намыть значительную полосу грунта. Тут зеленой лентой протянутся бульвары. За ними со стороны реки хорошо будут просматриваться архитектурные памятники - бывшие культовые здания и дома небольшой этажности, а дальше своеобразным амфитеатром поднимутся современные многоэтажные здания. Таким или примерно таким  может стать Затверечье. К сожалению, все это лишь  общая, так сказать, черновая идея обустройства района. Конкурс, проведенный более десяти лет назад для решения этой градостроительной задачи, положительных результатов не дал, что, по мнению специалистов, обусловлено чрезвычайной сложностью проблемы. Но, казалось бы, чем сложнее проблема, тем больше ей должно уделяться  внимания. А этого и не хватает. Затверечье с его оригинальной планировкой и первозданной тверской архитектурой, расположенное при слиянии Волги и Тверцы, на протяжении вот уже почти пятидесяти лет остается «белым пятном» на генеральном плане».  («Город Калинин», 1989. С. 198)

Одним словом, совместными усилиями всех хранителей тверской старины удалось отвратить безжалостный ковш экскаватора ровно на двадцать лет. Увы, это время вышло – в 2010-2015 годах район как исторический был практически уничтожен. Однако и теперь остается сказать только одно – спасибо, всем, кто смог дать нам всем эту «отсрочку». За это время не только я, но и многие (знаю!) успели увидеть в городе Твери нечто, что можно увидеть в нем только однажды, когда с мятущимся юным сердцем ты выходишь весной на берег великой реки, а мимо тебя по талой воде медленно проходят льдины…

Я вновь приехал в Тверь,

И вновь стоит весна.

Снег стаял, и земля

Везде обнажена.

На набережной лед,

И Волга не прошла.

Лишь в полыньях вода

И чаек без числа.

Высок небесный свод,

Стих ветер, тишина.

Синичка тенькает…

О чем поет она? -

Когда сгорает день

На куполах церквей,

И сходит вечер в мир

С торжественностью всей

Так красота ясна,

Прозрачна и светла,

Что кажется – душа

Отсюда отошла.

Что кажется – она

Туда восхищена,

Где вечная любовь

И вечная весна…

© Павел Иванов

Продолжение следует...


Метки: genius_loci Затверечье

Для печати
К началу

comments powered by Disqus