31 Декабря

2018

Год 2018-й для культурного наследия Тверской области был, прямо скажем, странным. Мы будем неправы, если скажем, что в этом году ситуация стала заметно хуже, чем была в 2017-м. Она стабильно плоха. Но знаковых потерь, подобных истории с Речным вокзалом в 2017-м, в этом году не было. И поэтому кажется, что Тверская область на общем российском фоне смотрится еще ничего. Мы не попали ни в варламовский антирейтинг крупнейших архитектурных утрат по вине недобросовестных администраций и застройщиков, ни в список потерь из рубрики «хулиганство и прочее» (как деревянная церковь в Кондопоге).

При этом надежд особых не появилось. Вернее, так: наша основная надежда -на туристические развитие региона и параллельно с этим рост самосознания его жителей, понимание, что культурное наследие – это наши нефть и газ. И мы богаче регионов, где нефть и газ рано или поздно кончатся, потому что наследие, как антиквариат, становится только дороже. Если его, конечно, не уничтожать. И в связи с этим главная тревога – мы потеряем слишком рано слишком много, и в результате утратим саму возможность на этом разбогатеть (не говоря уж о том, что сами сделаем свою жизнь серее и скучнее).     

Главное, о чем надо сказать: мир меняют только добрые люди. Только те, кто идет наперекор тенденциям, наперекор безумию строительной мафии, безумию спускаемого из чьих-то кабинетов «благоустройства» через колено и мнение живущих рядом людей. Наперекор до сих пор витающему у нас общественному мнению о никчемности и ненужности культурного наследия перед лицом неизбежных якобы перемен и эфемерного «развития» наших городов. Лишь люди, которые делают свои маленькие дела в маленьких городах и на местах, могут двинуть дело превращения неряшливого и жестокого пространства, в котором мы живем, в желаемый нами русский мир, как цивилизующее культурное начало среди хаоса и невежества.

Такие люди есть. Тверской области надо присуждать свою премию «Хранители» (или как-то подобным образом называемую) для тех проектов и людей, которым это удается. Даже если это лишь временное спасение.

Первое, что нужно отметить: мы рады за Торжок. Как бы ни сложилась судьба средств, имеющих быть выделенными для реставрации его главных ансамблей в районе Дворцовой площади (надеемся, город деньги эти увидит), примечателен роскошный информационный вброс положительных новостей из Торжка в последние месяцы. Гордится, между нами, пока особо нечем (разве что открытым доступом в Преображенский собор и реставрацией всего соборного комплекса, что само по себе не мало). В остальном «Ласточка» в Торжок и реанимирующий укол в Торжокский вагоностроительный завод (предприятие, кстати, интересное своей железнодорожной стариной) сами по себе пока никак не сохранят его погибающее культурное наследие. Но возрастание интереса к Торжку как историческому городу может, должно сделать историческую недвижимость в нем капиталом, а не обузой. У нас нет такого другого города с такой древней и такой сохранной деревянной застройкой. Это надо понять, и холить, лелеять, беречь, беречь и беречь. Не только церкви (несмотря на кажущееся благополучие, напомним о варварском не согласованном ремонте в этом году ограды Васильевской церкви в Торжке - федерального памятника), но – застройку. Здесь он до сих пор в числе российских лидеров.

Пока же претендующие на сохранение «историчности города» стройки на улице Дзержинского, ведущиеся в Торжке прямо сейчас, практически всегда заканчиваются смертью одного или нескольких старых домов на этой улице, никаких подвижек ни на Красной Горе, ни на иных старинных улицах не отмечается. Надеемся, это не мертвое затишье, а именно ожидание лучших перемен.

И второй добрый адрес: усадьба Рябушинских в Вышнем Волочке. Регион этой весной мог потерять исключительный памятник - странной прихотью судьбы сохранившийся почти без утрат деревянный особняк на окраине Вышнего Волочка, милостью местных властей едва не отданный под бульдозер по равнодушной и варварской в таких местах как наши исторические города программе расселения ветхого и аварийного жилья. Этого не случилось благодаря содействию разных людей. Помимо собственно Дениса Ивлева, для которого история с этой усадьбой стала личным проектом, мы должны отметить силу общественного мнения – всех тех москвичей, питерцев, жителей Твери и Вышнего Волочка, кто помог не замолчать эту проблему, сделать ее достоянием российского информационного пространства. Искренне желаем в этой связи как дальнейшей жизни усадьбе Рябушинских, так и успехов вышневолоцким краеведам в сохранении центра Вышнего Волочка. Уникальный город до сих пор остается недооцененным туристами (хотя поток их туда стремительно растет), не в последнюю очередь из-за крайне бедственного положения с памятниками города, гибнущими на глазах. Уничтожен дом купцов Малышевых, редчайший памятник времен гонимой церкви 1930-х годов, связанный с именами новомучеников тех лет. В очень плохом состоянии теперь не только Вторые, но и Первые торговые ряды, по-прежнему горят и гибнут деревянные дома Волочка (особенно в районе фабрик, где они вообще мало кому известны). Сами фабрики Вышнего Волочка остаются «терра инконгита» и ожидают своих исследователей и экскурсоводов. Потенциал у них колоссальный, особенно у фабрики Рябушинских (хлопчатобумажного комбината).

Третье, что мы отметим – это Тверь. Это строительство Спасо-Преображенского собора. Год был юбилейным (700-летие подвига Михаила Тверского), собор спешно возводили, надеясь встретить в нем патриарха Кирилла. Но не встретили. Честно говоря, мы рады этому обстоятельству. В таких случаях как восстановление исторического здания лучше не действовать методом авралов. Собор строится, и это главное. Центр Твери возвращает себе главную доминанту, вокруг которой закручен весь исторический город. Пожелать здесь хочется не только будущей музеефикации остатков древнего храма, найденных при раскопках, но и тщательного исследования тех фундаментов, которые обнаружены при раскопках колокольни (они исследуются прямо сейчас, несмотря на зимнее время). По объему, как мы могли оценить на днях, это больше, чем все остатки белокаменных соборных стен, обнаруженных до этого. Великолепные бутовые фундаменты, белокаменные кладки. До конца не определено, что это за сооружения. Все это не должно уйти под экскаватор. Колокольню с колоколами мы ждем, но можем подождать. Но мы просто требуем, чтобы наш собор был собором «с корнями», с историческими фрагментами и деталями. Чтобы никто не мог сказать «зачем вам еще одна церковь». Это «не еще одна», это – главная и единственная церковь Твери, по отношению к которой все другие храмы города вторичны.

Таковы положительные новости, которые стоит вынести вперед. Далее поговорим о проблемах.

Центр Твери в 2018 году лишился нескольких «как бы» неважных зданий, например, на Достоевского, 10 (на снимке выше), или Троицкой 1а, два дома на Бонч-Бруевич и ряда других, каждое из которых имело статус как раньше говорили «ценного градоформирующего объекта». Теперь, с 2012 года, когда Тверь «перестала быть» по бумагам историческим поселением, они ничего не формируют, и они вообще «не ценные». Поэтому помимо сносов мелкие переделки и сломки, выломанные старые рамы и вставленные пластиковые, железные заборы, уничтоженные ворота, пристройки и т.п. многочисленны и не поддаются простому учету. За большинством из них – компромисс: «ладно, потерпим, ну хотя бы дом стоит». Да, но где граница этого компромисса? Когда меняют рамы в домах «единой фасады» на набережной Степана Разина… и это все остается безнаказанным, тут комментировать особо нечего.

Конец года в Твери ознаменовался скандалом, в котором отметилось РЖД, возжелавшее снести важный памятник Морозовского городка – металлический мост через железнодорожные пути. Правда, после активного противодействия жителей, мост, как обещал губернатор Тверской области И.М. Руденя, снесен не будет, вопрос будет рассматриваться с сохранением этого перехода.

Эта тема с мостом ставит важную проблему: ни Тверь, ни Волочек, ни даже Торжок, Осташков, Торопец (наши «по паспорту» исторические города) не имеют четкой концепции развития исторических территорий (не выработаны «правила игры» - где можно, где нельзя, генпланы остаются эфемерными документами, которые можно «корректировать» и делать практически все, что угодно. Все дело в настойчивости заказчика и его возможностях. С этим мы сталкивались в уходящем году не раз: общественные слушания по изменениям в генплан стали формальностью, в которых уже даже участвовать неинтересно. Зачем, раз при желании любой генплан всегда можно «скорректировать», и теперь, с отменой общественных слушаний, уже по-тихому и без лишней огласки.

Основной сферой, куда сейчас текут деньги – это благоустройство. Оно позволяет задействовать намного менее квалифицированную рабочую силу (часто оно вообще отдается полным профанам – лишь бы «своим»). Более того, есть масса лазеек для «благоустройства» даже там, где капитальное строительство формально затруднено. Это позволяет существовать в Твери на набережной Степана Разина «перголе», которая, возможно, и хороша и полезна, но не вписывается никак в эту набережную. Это же позволяет быть установленным на той же самой набережной убогих металлических оградок, которые, опять же, имеют смысл на оживленном проспекте среди новостроек, но бесполезны и некрасивы среди домов XVIII века, никого ни от чего не спасая, и лишь портя вид. Чтобы доказать, что оградки от пешеходов противоречат памятникам, тверское главное управление по госохране объектов культурного наследия должно было судиться (хотя само по себе это абсурдно – в иных случаях для этого было бы достаточно одного грозного звонка). Но оградки все равно стоят! Показательно, как чиновники городской администрации проявили чудеса изворотливости и изобретательности, чтобы не снимать уже установленные оградки, но ни один даже не попытался просто исполнить решение суда, предписавшее оградки-таки убрать. Вероятно, потому, что в существующей системе финансирования нет другой возможности изыскать на это средства, чем поднять собственную чиновную задницу, пойти, спилить собственноручно купленной (на свою зарплату) болгаркой это безобразие и дотащить до ближайшей помойки. Но на суды и апелляции у администрации деньги находятся, а на болгарку – нет.

Тем более нет понимания, что надо охранять помимо зданий ландшафты, свободные пространства, зоны видовых раскрытий памятников и т.д. Нет понимания, как расставлять приоритеты. Вот самый свежий пример (декабрь 2018 года): неплохая идея – построить в Твери часовню в честь Михаила Тверского и в память о древнем Михайло-Архангельском монастыре на берегу Волги там, где его тело встречали в 1319 году. Тем более, наступающий год – юбилейный для этого события. Но часовня будет подозрительно далеко от места самого монастыря, нашего несчастного «парка-воксала», его последних остатков в районе бывшей 2-й городской больницы. Руины уникального комплекса, прекрасная зеленая зона, старинные деревья получается опять будут забыты и заброшены. За минувший год эти руины продолжают погибать. Упавшие еще летом сорные канадские клены замусорили эту территорию. Их никто не собирается убирать.

Тот же Морозовский городок – если пообещать расселить казармы, (этим обещанием также недавно отметился тверской губернатор), то, даже выполнив это обещание, ничего не решить. Расселить казармы очень сложно, но теоретически можно. Но тогда Тверь получит такое пространства ада, по сравнению с которым ад в нынешних обитаемых казармах покажется раем. Огромные, пустые руины превратятся в такой притон, который вновь оживить будет очень тяжело. Пример постоянно горящих полурасселенных казарм №47-48 у нас перед глазами.

С панорамами и зелеными зонами вообще беда. В 2018 году тверской дск начал амбициозный проект со строительством микрорайона высоток на Дорошихе. Строили торопясь всеми силами, лепя по семнадцатиэтажке в месяц. И вот лишь когда уже несколько домов были построены, уже испортили панорамы центра города, изуродовали опушку соснового бора и всей Комсомольской рощи, вдруг у кого-то открылись глаза, что тут что-то не то…, и как теперь строить Западный мост? и вообще, какая гадость такие дома на таком месте. Качество этих домов лучше не обсуждать, как и их будущих обитателей. Гетто город получает отменное. Но до этого та же городская администрация, те же областные и городские депутаты от правящей партии даже не чесались. Только дружно хлопали и одобряли.

Будь у города изначально четкое понимание, что на берегах Волги строить подобное нельзя в принципе, вопрос не возник бы ни в 2015 году, ни вообще когда-либо. Теперь дск напоминает нашкодившего в тапки кота, который виновато улыбается, но особо не боится: никто же снести ничего не заставит, а? Так что заселитесь и жить будете как миленькие. Даже если именно здесь строить больше не дадут (что не факт).

В сфере охраны исторического наследия в Тверской области слишком много слов, обещаний, заверений. Будто вся эта сфера подвисает в воздухе и переносится в область словесной эквилибристики. На любую негативную новость (ликвидация трамвая в Твери, тишина с восстановлением Речного вокзала и т.п.) быстро находится заявление, что все еще не окончательно, все еще будет, средства будут изысканы. Озвучивать такие заявление решается сам губернатор. Это очень смело, очень сильно и очень рискованно (с точки зрения репутации). Мы, конечно, продолжаем надеяться (что еще остается?), потому что вокруг нас, в соседних регионах, попадаются такие губернаторы, от которых хочется только перекреститься как от нечистой силы. Всем памятна Калуга, недалеко от нее ушли Саратов, Екатеринбург…

В Твери лакмусовой бумажкой для подобных обещаний будут как раз трамвай и Речной. Два этих объекта символизируют тверскую идентичность XX века. То есть: те, кто жил в Твери в прошлом столетии, осознают их как часть себя. (Новый митрополит Тверской Савва, кстати, к Речному отнесся с редким неуважением – чем уже немало себя скомпрометировал; дай Бог ему лучше понять регион, в котором он очутился).

Помимо вышесказанного, в Тверской области в 2018 году случилось еще несколько достаточно резонансных событий.

В Осташкове сгорели исторические кельи в бывшем Знаменском монастыре – пламя едва не перекинулось на собор. Пепелище на месте сгоревших семи домов поныне является самой крупной единовременной утратой минувшего года. Словно в параллель этой гибели в пожаре подлинных построек исторического осташковского женского монастыря, в новом женском монастыре – Житенном (исторически всегда мужском и не рассчитанном на большое число насельников) велось строительство в охранных зонах. Перипетии и предысторию мы уже освещали, а саму стройку даже не хочется комментировать – хамски отрезано под застройку (очень высокую – в три-четыре этажа) две трети острова, уничтожен почти весь исторический парк на острове Житное и… заговор молчания вокруг: в нашем зоопарке есть звери, которые равнее всех.

В Лихославле снесена половина деревянных построек станции Лихославль, в том числе единственная и старейшая пережившая войну деревянная казарма 1840-х годов, едва ли не старейшее здание в городе. Пусть здание было типовым, но оно прекрасно сохраняло свой исторический облик, никому не мешало, на его месте ничего не было построено. Из него, а также из соседних домов (увы, все они были не памятники) жителей выселяли, как нам известно, чуть ли не силой. Город лишился старейшей части железнодорожного наследия. Учитывая те претензии быть столицей тверского и, особенно, тверского карельского туризма, которые Лихославль имеет, это - стыд и позор. И скоро, кроме кукол, калиток и мармелада там показывать будет нечего. (Без обид, мармелад неплохой, и пироги роскошные – но до сих пор эти добрые начинания и сохранение культурного наследия в городе не стыкуются вообще, будто речь идет о разных районах).

В Старице местная администрация крупно напоролась на неприятности с домом на Вагжанова, 8, решив прикрыться «детьми и бездомными», и снести памятник. Хамства хватило его испортить, но отвечать за содеянное теперь, видимо, придется. Дом, очевидно, испорчен насмерть. Но хотя бы сейчас приструнить эту местную шоблу – имя же ей легион, и водится она едва ли не во всех районах, чтобы было ей понятно: не понимаете зачем, не умеете хранить, не умеете на этом зарабатывать – не лезьте!

В крайне бедственном положении исторические дома Ржева, пережившие войну и не пережившие «расселение из ветхого и аварийного». Опять же, строительство в городе пустых и безликих «тиц»-ев, и пропаганда пока не существующих (но обещанных) брендов вроде ржевской пастилы никак не связаны с тем, что полсотни домов, которые пережили ад одной из самых кровопролитных битв Второй Мировой, могут исчезнуть в ближайшие год-два. И Ржеву останутся бетонные монументы и пустые речи на их открытии, в которые можно вложить любые смыслы. Подлинных же памятников Великой Отечественной в городе вообще может не остаться. В городе не так уж и дорого учесть эту горсточку подлинного уникального наследия, и даже скромными силами это сберечь. Но нет.

В Торопце уничтожено веерное депо Бологое-Полоцкой. Невероятная, безумная утрата на заповедной железной дороге. Если утрачено здесь и это, то что вообще можно сохранять на этой старинной и красивейшей железной дороге. После этого не удивляешься ни секунды возможности утраты, например, вокзалов на Бологое-2 или любых исторических зданий на станциях и перегонах. И опять – будто в соседнем регионе дело происходит. С сентября 2018 года по субботам ходит ретро-поезд с паровозной тягой. Ходит… по Бологое-Полоцкой от Бологого до Осташкова. По той самой Бологое-Полоцкой, где рядом сносится ее уникальная железнодорожная старина.

Абсолютным рекордсменом по потерям в области стали Кимры. Здесь выжигание наследие приняло угрожающие масштабы. Красивейший город, столица модерна на Тверской земле теряет ежемесячно по одному историческому зданию. Потери велики, и лишь очень большой объем этого наследия пока позволяет показывать в городе «фишки» и привлекать в него туристов. У Кимр есть все возможности стать одной из туристических столиц региона, взяв хотя бы часть конаковского потока туристов на себя. Но для этого в городе должна полностью смениться политика в отношении наследия. Пока этого не видно вообще. При этом в Кимрах есть надежда. В городе имеется влиятельная (то есть достаточно громкая, могущая заявить о себе на российском уровне) и сильная градозащита. Именно в Кимрах состоялся в этом году первый в Тверской области «Том Сойер Фест» (сохранение исторического здания силами волонтеров с согласия и с участием жителей), и именно в Кимрах сейчас идет борьба за последний адрес А.Н. Туполева в городе – дом по Орджоникидзе, 10. Если регион потеряет это здание, весь смысл пафосно отмеченного юбилея великого авиаконструктора блекнет. Какой смысл вообще в юбилеях, если подлинный дом, помнящий Андрея Николаевича, тем более, очень красивый, находящийся в ряду стильной застройки начала XX века, будет утрачен.

Мы не уверены, что учли все потери. Вне нашего мониторинга остаются на конец 2018 года Бежецк, Белый, Кувшиново, Зубцов, Максатиха и ряд других территорий. Мы далеко не уверены, что там все хорошо, ибо молчание жителей и слабость их общественной позиции не всегда является показателем благополучия. Мы желаем, чтобы наступающий год не приносил новых потерь. Мы понимаем, насколько больно терять то, с чем свыкся и сжился. Не отрицая нового, уважая творческие поиски архитекторов, мы просим быть вежливыми к старине – это показатель культуры. Трудно что-то желать людям, находящимся в государственной системе – но просто будьте людьми с совестью, и этого для вас вполне достаточно. Мы постараемся быть активнее в наступающем году, и как сообщество «Тверские своды» и как члены Тверского регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Мы поздравляем наших коллег из российских регионов и тех, кто читает нас не только в России. Мы любим Россию, какая бы она не была – у нас нет другой. Мы желаем ей и нам всем хорошего Нового года. И пусть он будет лучше, чем предыдущий.

Заглавное фото - Игоря Рудницкого. Хорошо известное в Твери место. Это теперь - символ современного положения с культурным наследием в Тверской области.


Метки: итоги

Для печати
К началу

comments powered by Disqus