2013
«Тверские своды» с радостью сообщают, что на нашем сайте www.tversvod.ru стартует новый просветительский проект, реализуемый совместно с «Тверскими ведомостями» и получивший символическое название «Genius loci», что переводится с латыни как «гений места».
Проект предполагает большой цикл публикаций известного тверского историка и журналиста Павла Иванова на тему не просто краеведения, но авторского, критичного взгляда на Тверь и историю ее развития. Без построения мифических теорий и сенсационных открытий. Это попытка в современной Твери, пережившей бури истории, увидеть не просто средневековое устройство, но почувствовать, что сам старый город жив и по-прежнему дышит.
Этот большой авторский труд ляжет в основу будущей книги Павла Иванова, но пока он любезно предоставлен «Тверским ведомостям» и «Тверским сводам» для серии публикаций.
Проект предполагается развивать также серией экскурсий по Твери и съемкой популярных документальных фильмов об истории нашего города.
Новые публикации в рамках проекта будут появляться на «Тверских сводах» каждую пятницу. Следите за обновлениями.
ЧАСТЬ I
Genius loci (гений места)
Мы часто забываем, что города, в которых мы живем и которые сильно изменяют свой облик даже на нашей короткой памяти, основаны не вчера. Даже не позавчера. Что значат наши пятьдесят-семьдесят лет по сравнению с почти тысячелетней историей большинства старых русских городов? А мы дерзновенно считаем, что можем менять в городах что хотим и как хотим. Как бы не так!
Любое место имеет память. Память бывает доброй и не очень, известной широкому кругу людей более или менее. Например, если где-то в течение веков было кладбище, очень трудно сразу и легко сделать там что-то иное. То есть сделать-то можно, но отношение к этому месту все равно будет как к кладбищу и последствия (негативные) переделки будут подсознательно искаться, и будут отслеживаться случаи, которые можно записать на счет «проклятия» покойников. Это своеобразная инерция, имеющая очень четкие контуры, – факт социального бытия. В средневековой Твери было не менее ста мест, где хоронили, все эти места находятся на пятачке исторического города, и можно не сомневаться, что до конца XVIII века по отношению к ним действовала эта инерция памяти. Далее: регулярный город существует 250 лет. Но до него еще 400–450 лет существовал город с совсем другой планировкой, другими улицами и другим замыслом. Очевидно, дорегулярный средневековый город, несмотря на все усилия проектировщиков Екатерины II, оказывал влияние на застройку очень долго, поскольку жил в памяти простых жителей еще не менее полувека после его официального «закрытия». И когда инерция древней Твери, наконец, кажется, угасла, уже сама регулярная застройка стала давать свою инерцию при попытках что-то на новый лад изменить в советском городе XX века. А пример того, как, сломив в 1960–1970х годах это молчаливое, но упорное сопротивление, техногенный и довольно-таки уродливый советский город определяет, несмотря на гибель СССР, моду и стиль города XXI века, мы наблюдаем сейчас.
Но под этими наслоениями современного неожиданно иногда просматривается город средневековый, часто времен великих князей. Поскольку полностью подавить инерцию всякий раз оказывается невозможно. Где-то, на каких-то позициях случаются компромиссы нового со старым, и эти компромиссы оказываются самыми прочными и переживают века. Эти компромиссы можно назвать внутренними законами города, они передаются из века в век, причудливо приспосабливаясь к новым условиям. Их совокупность можно назвать «гением» или «духом места».
Начинается земля…
«…как известно, от кремля». В советское время, когда историю империи было принято знать хотя бы в общих чертах, бытовало такое обвинение в адрес «тверских»: «Вы, ребята, существа второсортные уже потому, что кремля у вас в городе нету». Ибо кремль для советского человека был символом не просто священной власти, но и власти исторической. Если кремля (исторического замка) в городе не оставалось, то и город лишался своего рода сердцевины, приобретал рыхлость.
Для тех немногочисленных тверских граждан, которые по сей день болеют сердцем из-за отсутствия сего исторического объекта, спешу сказать: всё не так плохо. Стен кремля у нас нет. Но кремль как часть исторического города состоял не только из стен. Он включал в себя административные здания, городской собор, жилые постройки гарнизона и другие необходимые сооружения. Главным же было осознание места кремля как отправной точки развития города. В этом последнем мы можем дать фору многим и многим русским городам.
Тверской кремль не сохранился именно потому, что он всегда был функционален. Его никогда не удавалось музеефицировать, превратить в объект внимания любителей старины (как это произошло в Великом Новгороде, Пскове, Рязани, Вологде и многих других городах). Для любителей русской архитектуры, к которым я отношу и себя, это факт прискорбный. В Тверском кремле за века было построено много такого, чему было бы очень неплохо сохраниться. Но мы имеем другое. Наш кремль существует как часть исторической структуры города.
Сохранились все древние выезды-въезды в Тверской кремль. У него было четверо ворот: Владимирские, Волжские, Тьмацкие и Благовещенские. Правда, ни одни из них не сохранились точно на историческом месте. Ближе всех располагались к месту современного выезда из кремля ворота Тьмацкие. Древняя проездная башня была несколько ближе к устью Тьмаки, чем нынешний створ Советской улицы. Благовещенские ворота располагались у окончания Соборного переулка (ул. Ивана Седых), под новым корпусом Тверской медицинской академии; Волжские – в районе горсада, недалеко от Старого Волжского моста; Владимирские – практически напротив небольшого креста, поставленного в горсаду в честь Михаила Тверского.
От кремля остался еще в городском саду теперь благоустроенный и симпатичный уголок – низинка за крестом в честь Михаила Тверского. Зимой там ставят горки для детей, а летом работает летнее кафе. Эта низинка – остаток кремлевского рва, выкопанного около 1315 года и затем неоднократно чинимого до XVIII века. Последующие усилия острожных колодников и гарнизона, а позже садовников и работников «Горзеленхоза» всетаки не смогли стереть окончательно этот последний след кремлевских укреплений.
Крепость в Твери прошла три этапа: собственно деревянный кремль (с XII до начала XVIII века), земляные бастионы (XVIII) и «срытие укреплений» (XIX), причем этот последний процесс продолжается по сей день.
С XV века в крепости был уже постоянный стрелецкий гарнизон, по нашим меркам, не особенно многочисленный: с горожанами, которые в силу профессии могли управляться с оружием, на стены могли сбежаться при набате дветри сотни «воинских людей». Остальное в случае чего должны были дать дворяне и «дети боярские» из уезда, которых в лучшие времена можно было мобилизовать тысяч до десяти. Все вооруженные силы Великого княжества Тверского иностранцы оценивали примерно в 40 тысяч профессиональных военных (хотя, вероятно, цифра эта завышена). Для мирного времени гарнизона в сотню человек Твери было достаточно.
Дворы стрельцов сменяли в XVIII веке специальные здания для гарнизонных рот и батальонов, построенные за счет государства. По плану 1763 и 1767 годов они должны были охватить кольцом весь кремлевский периметр, став одновременно и оборонительными, и жилыми. Предполагалось разместить в Тверском кремле гарнизон аж в две с половиной тысячи человек. Эта мечта превратить центр Твери в подобие Петропавловской крепости в Петербурге будоражила умы Ивана Бецкого, Виллима Фермора, Якова Сиверса и других начальников, руководивших в XVIII веке постройкой Твери. Поэтому и на акварели Матвея Казакова 1766 года, и на гравюре Николая Саблина 1776 года набережные Волги и Тьмаки опоясывают длинные двухэтажные строения казарм, которые так никогда и не появились в натуре. На каждом новом плане их «кишка» все более сокращалась, и когда Штенгель выстроил, наконец, в 1780х годах довольно короткое каменное здание в кремле на искомом месте, то въехала туда духовная семинария. К тому времени стало ясно, что крепостьказарма в Твери не понадобится.
Памятником военного использования тверского кремля служит стадион «Химик» – бывший военный плац.
Присутствие в кремле военных ныне выражается еще в здании Дома офицеров Тверского гарнизона. Правда, назвать его Домом офицеров уже не совсем правильно (его передали в муниципальную собственность), но для горожан (да и в официальных бумагах) он продолжает числиться офицерским клубом. Поскольку советское офицерство можно уверенно сопоставлять с дореволюционным дворянством, торжество «духа места» здесь полное. Это здание стоит на Советской улице на крепостном рву, засыпанном и тщательно заровненном еще в XIX веке.
«Петербургский» акцент Тверского кремля, который так настойчиво пытались заострить в XVIII веке, неожиданно нашел свое продолжение в веке XX. Заметное здание на стадионе «Химик», которое занимал и занимает крытый корт, построено в 1950х годах с очевидной ориентацией на Биржу в Петербурге. Сходство усиливается тем, что находящийся на другом берегу Тьмаки обелиск Победы хотя и недотягивает по своим художественным достоинствам до Ростральной колонны стрелки Васильевского острова, но, несомненно, имеет с ней сходство.
© Павел ИВАНОВ
Фото Юлии СМОРОДОВОЙ
И... простите, за зимние фото;)
Метки: genius_loci краеведение кремль |
Для печати
К началу |
|
- «Genius loci». Часть V. По линии фронта на маршрутке
- «Genius loci». Часть IV. Кремлевские обыватели
- "Genius loci". Часть III. Тверской центр власти
- "Genius loci". Часть II: Старина и новь Соборной площади