19 Апреля

2013

Административный квартал узкой полосой пересекал тверской кремль с севера на юг и делил его на две неравные части: большую – к западу от него и меньшую – к востоку. Некоторые ученые полагают, что часть к востоку вошла в состав кремля позже (или в 1315-м, или  1373-м годах), в то время как сам административный квартал сложился уже в конце XIII века. В конце XIV века он был таким, каким его остатки зафиксировали писцовые книги.

Как и следует ожидать, административный квартал кремля, застраивавшийся самыми лучшими зданиями, сохранил самое большое количество остатков старины. Правда, эта старина очень сильно изменена, но она есть и ее хотя бы не нужно представлять, а можно просто увидеть.

Точкой отсчета возьмем здание, которое занимает Тверское епархиальное управление. Это здание легко заметить по кресту на куполе домовой (поскольку здесь резиденция епископа, то называть нужно «крестовой») церкви во имя Двенадцати Апостолов. Строилось здание совсем не для епископа, а для воеводы. И это был 1770 год, когда губернии, а потому и губернаторов в Твери еще не было. Воеводский двор занимал этот участок с конца XV века. Но в новом каменном доме воеводы успели пожить недолго. В 1776 году с учреждением Тверского наместничества воеводский дом стал наместническим, а с учреждением Тверской губернии в 1796 году в усадьбе поселились губернаторы. К этому времени она приняла близкий к нынешнему вид. Усадьба вплотную примыкала к валам кремля, состояла из двух дворов (парадного и хозяйственного). В интерьерах была привычная имперская роскошь губернского масштаба, включавшая наборный, возможно, что и привозной, паркет, шелковые обои ярославского производства и декоративные росписи на стенах и потолках (местных церковных живописцев, работавших и для светских заказчиков).

В 1898 году при деятельном архиепископе Димитрии (Самбикине) здание дома губернатора было приобретено под архиерейский дом. Сразу же пристроили церковь. Большой любитель и знаток тверской старины архиепископ Димитрий пожелал, чтобы крестовая церковь имела традиционное посвящение. В древнем тверском архиерейском доме было два домовых храма: Спаса Всемилостивого и Двенадцати Апостолов. Поскольку Спасская церковь фактически тогда сохранялась (это была Екатерининская церковь при Тверском  Императорском  дворце), то выбор посвящения новой крестовой церкви стал очевидным. В 1899 году она была освящена.

Отобранное у церкви здание с 1918 года вновь заняли светские советские учреждения. После войны здесь располагался даже облисполком, но постепенно ранг занимавших здание учреждений понижался, завершившись в начале 1990-х «Горпищеторгом». Архиерей вернулся сюда в 1995 году.

Если провести отсюда мысленную линию к собору, мы заметим, что за домом воеводы – губернатора – архиерея находится невыразительный, то есть именно ничем не примечательный кусок рядовой застройки. Разумеется, просто так между домом губернатора и собором пустоты не могло образоваться. Это пустота, скажем так, знаковая. Здесь находился княжеский дворец.

Все жители Твери, иногда бывающие в центре города возле административных зданий, должны знать тверской герб («на золотом стуле подушка зеленая, на ней лежит венец царский, поле красное»). Взятый с какого-то европейского гербовника, этот символ в начале XVII века, что называется, попал в точку. Дворца тогда в Твери не стало, на 150 лет на его месте утвердился пустырь, и корона на тверском гербе стала чем-то вроде знака чести древних королей. «Но давным-давно короли/ В заветную гавань ушли…», как справедливо отмечали, если верить Толкиену, еще хоббиты в одной из песен про эльфов. И тверские короли, как и эльфы, тоже никогда не вернутся, и само место, где они жили, изменено и разрушено, как проход между мирами. У тверских князей нет преемников – ни по плоти, ни по духу. И хорошо, что нет. Так, по крайней мере, имя их навсегда осталось честным.

Ни воеводы, ни губернаторы не жили в Твери на месте дворца великих князей тверских. В XVI веке здесь жили специальные дворецкие, часто очень титулованные особы. В Смутное время и немного позже дворец был разобран. Мы не знаем точно, что и как располагалось в его комплексе. Здесь были деревянные терема, каменные палаты, надвратные (скорее всего, деревянные) церкви святого Василия и Входа в Иерусалим, две каменные церкви (Бориса и Глеба 1435–1438 гг. и Михаила Архангела 1455–1458 гг.), каменные же башни под «казну» – включавшую в себя как драгоценности, так и холодное оружие и пушки. Эти башни находятся под проезжей частью Советской улицы напротив собора. Основания их были обнаружены при ремонте дороги в 1997 году. В 1998-м их предполагалось музеефицировать, устроив небольшой подземный переход-музей. Но помешал экономический кризис 1998 года. Теперь дело дойдет до них в неизвестном будущем.

Башни – единственная часть дворца, о которой хоть как-то известно по данным археологии. Остальное пока – terra incognita.

Далее у нас в административном квартале – собор. За ним располагалось архиерейское владение, ставшее в XVIII веке Императорским дворцом (построен в 1763–1766 гг.).

Он приобрел этот статус со времен Екатерины II, и домовая архиерейская церковь Спаса Всемилостивого была переосвящена в честь святой Екатерины мученицы. Постепенно архиереи вовсе были вытеснены из дворца, где по первоначальному плану предполагались только «комнаты для проживания царственных особ». В начале XIX века здесь поселилась сестра императора Александра I Екатерина Павловна с мужем Георгом Ольденбургским. Для дворца это стало эталонным временем, на которое это здание и это место стали равняться потом. Потом тут много чего было, но дворец, однажды побыв настоящим дворцом (хоть и недолго, в 1809–1812 гг.), видимо, уже никогда не должен вернуться в обычный провинциальный статус «Путевого дворца». В картинной галерее, блюдущей остатки имперского дворцового гонора, на вас обидятся, если вы употребите словосочетание «Путевой дворец».

Дворец – постройка по провинциальным меркам большая, но грандиозность ансамбля получалась лишь вместе с собором и колокольней, а без них дворцу явно не хватает завершения. Он будто распластался и приник. Реставрация 1943–1946 гг. была достаточно приблизительной, больше ремонтом, чем реставрацией. Утраты военных лет оказались слишком огромны, а деньги выделялись на Калинин явно меньшие, чем на современные ему и близкие по стилю дворцы пригородов Ленинграда. Подождем окончания реставрации нынешней.

Что же осталось от архиерейской резиденции? Немного и много одновременно. Немного в смысле стен. Лишь кое-где в западной и северной частях дворца стены стоят на основаниях XVII – начала XVIII веков. Недавно были открыты несколько старых стен, но какого они времени – архиепископа Иоасафа (1670-х) или Ивана Мичурина (1730-х) – не видя, нельзя сказать. Несколько сводчатых комнат осталось на первом этаже, но оставляют ощущение архитектуры середины XVIII века, и едва ли более ранней. Зато остались параметры всей территории архиерейского дома. Можно и теперь оценить размер этого владения. Оно начиналось от западного дворцового павильона (Спасской-Екатерининской церкви), к северу от которой стояли сени, личные покои, крестовая палата и другие помещения. Это место и сейчас занято дворцом. Часть жилой половины архиерейского дома остается под мостовой дворцового бельведера или под небольшим сквериком с одним из самых незаметных и странных памятников Твери 1920-х гг.: «Павшим борцам за Мировой Октябрь». Колонна эта взята была с дворянского кладбища, конкретно – с могилы городского головы А.Ф. Головинского. Она сиротливо стоит здесь, непонятная, ненужная, подзабытая.

Но резиденция архиерея охватывала весь комплекс дворцовых построек. Ее стены шли даже чуть-чуть за нынешними стенами дворца, огибая их по всему периметру дворцового комплекса. Все бывшие кухонные флигеля и каретные сараи, бывшая гауптвахта, территория, которая сейчас занята автопарковкой за музеем, – все это была резиденция архиепископа, и, к сожалению, ни одна из ее многочисленных каменных построек XVI–XVII веков не дошла до наших дней. (Наложение на современную карту и привязка к существующим зданиям Архиерейского дома выполнены А.М. Салимовым):

Во дворце, наверное, когда-нибудь будет музей самого дворца. Он вполне этого заслуживает. Немного в Твери зданий с такой странной судьбой, хотя язык не повернется назвать эту судьбу несчастливой. Интерьеры его были какой-то диковинной петербургской розой, посаженной на российскую провинциальную клумбу, слишком столичной, чтобы если уж и прижиться, то дать еще и отростки.

Богатой отделке дворца было бесполезно подражать. Дворец жил своей жизнью, меняя барокко на ампир, а последний – на стиль а-ля Людовик XVI. В той провинциальной среде, в которой он находился, царили другие вкусы. Но существование такого удивительного объекта как-то влияло на город, поднимало его статус и значение в глазах обывателей. Большие непересыхающие лужи на центральных улицах – притча во языцех сатириков XIX века, того же М.Е. Салтыкова-Щедрина, – это все-таки не Тверь. Хотя, конечно, в пределы дворцовой зоны, включавшей дворцовый сад с пандусом на второй этаж, прогулочную зону на набережной с беседкой, не говоря уже о самом дворце, городской народ не допускался. А не очень-то и хотелось. Все гости и хозяева дворца XVIII–XIX веков для горожан, мещан и купцов, были, как и сам дворец, существами не то что из другой галактики – другого измерения. Ими восхищались, но ничего для города от них не ждали.

© Павел Иванов

Продолжение следует...


Метки: genius_loci дворец кремль

Для печати
К началу

comments powered by Disqus